Под небом Арктики - Страница 17

– Для наблюдения за этой гигантской батареей элементов у нас всего три инженера.

– Эх, жаль, Джим, ты еще мало понимаешь в этом, – обратился Игнат к Джолли. – Я вижу, тебя не волнует необычайный элемент под землей. Если бы был со мной друг Степан Асаткин, в нем заговорил бы поэт: «Далеко за Полярным кругом, на глубине сотни метров лежал никому не нужный, бесполезный уголь. Пришли люди – и этот уголь стал теплом, светом, пищей, одеждой, культурой, радостью…»

День закончился «пиршеством». Шаров угостил путешественников вкусным и разнообразным обедом, удивив Джима свежей зеленью и лесной земляникой.

– Плоды наших заполярных электрооранжерей, – сказал Шаров. – Зелень, овощи на Севере – первейшая вещь. Вы, наверно, давно не ели зелени? У вас на «Тайге» никто не болел цингой?

– С тех пор как витамины начали изготовлять химическим путем, цинга уходит в область преданий, – ответил Симаков. – Но, разумеется, свежая зелень не в пример приятнее порошков.

– А вот и апельсины. Это еще не полярные, к сожалению, – на аэропланах и дирижаблях привозят, – сказал Шаров. – Но дайте срок, быть может, и до местных доживем. Вот, посмотрите, что там, на Челюскине, делается.

Джим с удовольствием уничтожал апельсины. Гостеприимный предгорсовета наделил ими гостей на дорогу. Ночевать они решили в «Тайге». Дудин и Гришин ушли до окончания обеда: поднялся буран, пришлось убирать трубу и «Змея».

Ветер бушевал всю ночь. Когда Игнат проснулся и вышел на палубу, он увидал, что «Тайга» занесена снегом почти до нижних иллюминаторов.

– Пожалуй, придется откапывать, – сказал он Симакову, который уже стоял на своем капитанском мостике.

– Выберемся, – уверенно ответил тот. Он отдал приказ, и пропеллеры заработали. Но «Тайга» засела основательно. Пришлось поставить вместо полозьев гусеничный ход. Дело пошло скорее. Вездеход выбрался из сугроба и вновь стал на лыжи.

– Поехали!

14. Беспокойная ночь

Был только четвертый час пополудни, но на темно-синем с зеленоватым оттенком полярном небе уже горели звезды. Полярная ночь. Ровный ледяной ветер дул прямо в лицо. С сухим шипением, как песок пустыни, переносился с места на место мелкий снег. Ветер, играя снежной пылью, поднимал ее до палубы и бросал в лицо, колол тончайшими кристаллическими иглами.

Полярная ночь не была такой темной, как ожидал Джим. Звезды, усеявшие все небо, тускло освещали белый снег. На небе висел месяц. Холод, казалось, заморозил и небо, и месяц, и звезды и сделал их ледяными, хрустальными. Так они были прозрачны и… холодны. Да, даже звезды казались Джиму разноцветными, прозрачными холодными льдинками. Прямо впереди, на севере, небо светилось у горизонта ровным голубым заревом. Высоко над ним вспыхивали и гасли полосы бледно-голубого света.

– Словно жители планет переговариваются световыми сигналами, – сказал Игнат.

Джим в первый раз видел северное сияние. И хотя оно было не слишком эффектным, Джолли с любопытством наблюдал эту немую игру небесных огней. Он начинал понимать красоту Севера.

– Странно, – продолжал Игнат, – над горизонтом свет остается постоянным – не усиливается, не выбрасывает лучей. Можно подумать, что это – не северное сияние, а далекие огни города.

Симаков усмехнулся.

– Так оно и есть, – ответил он. – Мы подъезжаем к Челюскину.

– Надо предупредить о нашем приезде, – воскликнул Игнат и отправился в радиорубку. Он вызвал Челюскин и просил передать Степану Асаткину и Леониду Меркулову: «Пусть выходят встречать».

Но они не вышли, а выехали. Скоро Игнат увидал быстро приближающийся свет фар. Степан и Леонид прикатили на аэросанях. С ними был лопарь, которого Степан представил Игнату и Джиму:

– Андрей Иванович Лелькин. Главный инженер самой северной электростанции в мире. Пересаживайтесь к нам в аэросани. Скорее докатим.

И через несколько минут Джим и Игнат уже мчались к Челюскину, оживленно разговаривая.

Челюскин постепенно открывался перед ними. Фонари – их было гораздо больше, чем на станции подземной газификации, деревянные избушки, каменные дома, склады лесных материалов, сараи, кирпичи, камни, лебедки, краны, гусеничные тракторы…

Джим был заинтересован:

– Так это и есть «Ледяной город»?

– Это еще эмбрион – зародыш города, – сказал Степан.

– Уже становится похоже на ледяной город, – воскликнул Игнат, указывая на ледяные столбы, служащие опорами для проводов. – Ловко придумано!

– Мы здесь широко используем «местный строительный материал», – сказал Степан. – А лед – великолепный материал: всегда под рукой, прочный, дешевый, податливый. Сюда нелегко доставлять лес. И мы пользуемся льдом везде, где только можно. Это все наш метеоролог Верховский придумывает. Вы познакомьтесь с ним. «Дед Мороз». Интересный старик. Поглядите на эти ледяные кубы.

– Ледяной дом? – спросил Игнат.

– Ледяной тепляк, – пояснил Асаткин. – Строить на таком морозе – нелегкая штука. Рукавицы мешают, без рукавиц, того и гляди, отморозишь руки. Теперь мы почти все работы производим в тепляках. Возводим над постройкой легкий футляр из тонкой фанеры или даже картона и обливаем водой. Получается ледяной тепляк с любой толщиной стен. Он великолепно сохраняет тепло. Отопление – электрическое или газовое.

– Но что будет со всеми этими тепляками и ледяными столбами, когда настанет лето?

– Летом тепляки не нужны, а столбы пусть тают. Это временная проводка для освещения строек. Работа будет закончена прежде, чем придет тепло.

– Мы тебе и Джиму уже приготовили домишко. Гостиницы для приезжающих у нас еще нет. Замерз, Джим? – спросил Пелькин Джима, как старого друга.